Шлюпка - Страница 8

Зато мистер Харди разбирался кое в чем другом. Он рассказал, что на «Императрице Александре» имелось двадцать шлюпок, из которых не то десять, не то одиннадцать были благополучно спущены на воду. Это означало, что по меньшей мере половине из восьмисот пассажиров удалось спастись. В отдалении мы видели две шлюпки, но не представляли, какая судьба постигла остальные. Поначалу мистер Харди приказал гребцам не приближаться к другим спасательным средствам, но полковник Марш высказался за то, чтобы подойти на безопасное расстояние и выяснить, нет ли там наших родных и близких; у меня захолонуло сердце при мысли, что в одной из шлюпок может оказаться мой Генри, целый и невредимый. Но Харди отрезал:

— А что толку? Все равно мы друг другу не поможем.

— Мы сильны числом, — вмешался мистер Престон, хранивший самый серьезный вид, и я прыснула, решив, что это шутка: он ведь служил бухгалтером.

— Хотя бы удостоверимся, что они живы-здоровы, — настаивал полковник; ему вторил и мистер Нильссон — один из тех, кто помогал Харди отталкивать пловцов и, с моей точки зрения, не отличался особым человеколюбием.

— А если нет? — бросил Харди. — Что тогда? Последнюю рубашку отдадим? — Он не унимался: дескать, невооруженным глазом видно, что одна шлюпка перегружена не меньше нашей, а у второй остойчивость ни к черту.

— Что вы имеете в виду? — переспросил Хоффман.

— Вон у нее какой крен.

Из-за того что Харди переговаривался, естественно, с теми из мужчин, которые сидели ближе к нему, складывалось впечатление, будто только к ним он и прислушивается. Мистер Синклер, у которого отказали ноги, но не голова, и священник, чьим моральным авторитетом нельзя было пренебрегать, сидели в носовой части шлюпки, не имея возможности поговорить с Харди, но сейчас они вступились за женщин. Мистер Синклер сказал:

— Некоторые хотят узнать, нет ли там их спутников или мужей.

Его приятный тембр придал этому пожеланию особую убедительность. Священник добавил:

— Не далее как вчера вы говорили, что наша шлюпка перегружена. Если вы правы насчет второй шлюпки, туда можно было бы пересадить несколько человек.

Но его голосу не хватало силы, отчего такое предложение прозвучало необдуманно и вяло. Не дав ему договорить, Харди замотал головой:

— Сами посудите: будь у них возможность принять на борт кого-нибудь еще, неужели люди из перегруженной шлюпки не использовали бы такой шанс? Те шлюпки гораздо ближе друг к другу, чем к нам.

— Надо хотя бы переговорить с пассажирами, — стоял на своем полковник.

— Так и быть, — сдался Харди после долгой паузы. — Подойдем на расстояние слышимости, а дальше я сам решу.

Гребцы налегли на весла, а у меня перехватило дыхание на подходе к ближайшей шлюпке. Я молилась о встрече с Генри, не смея надеяться. Мэри-Энн зашептала, что готова принести в дар морю свое обручальное кольцо, лишь бы ее мать оказалась в одной из этих шлюпок, и я знала, что такие мысли возникают не только у нее. Мы шли навстречу солнцу, и его слепящие лучи мешали разглядеть лица. Только вблизи я узнала Пенелопу Камберленд, с которой познакомилась на «Императрице Александре», но мужчин насчитала всего четверых, и Генри среди них не было. Под горестные вздохи мистер Харди вскричал:

— Ближе нельзя! Суши весла!

Какой-то бородач осведомился, как мы держимся; потом они с Харди еще обменялись парой слов, перекрикиваясь на расстоянии.

— Со вторым вельботом контакт есть? — спросил его Харди.

— Есть! — прокричал в ответ бородач, который, видимо, был за старшего. — Там народу — менее половины лимита, но с ними судовой штурман, так он, похоже, спятил: говорит, им нарочно пробили днище. Хотел часть пассажиров пересадить к нам, а когда я отказал, он двоих вышвырнул за борт. Пришлось их подобрать. Сами видите, что у нас творится.

Действительно, та шлюпка была перегружена сверх всякой меры — как и наша.

— Среди вас моряки есть? — прокричал Харди.

— Нет!

— Аварийный запас под банками — нашли?

Бородач кивнул. Мистер Харди прокричал ему, что перед крушением были отправлены сигналы бедствия и несколько радиограмм, а значит, помощь должна подоспеть в течение суток, самое большее двух; что пора бы кому-нибудь уже прийти нам на выручку и что в ожидании спасательной операции нам выгодно держать друг друга в поле зрения.

Меня даже не насторожило, что мы впервые услышали о каких-то радиограммах, но мужчины стали наперебой допытываться, каково было их содержание и поступил ли хоть один ответ.

— Какой там ответ, когда на судне пожар был, — отрезал Харди и тут же спросил бородача, известна ли ему фамилия штурмана с другой шлюпки.

— Блейк! — прогремело в ответ. — Его фамилия Блейк! — И бородач махнул в сторону другой шлюпки, качавшейся на волнах в четверти мили к востоку.

— Блейк? Точно? — переспросил Харди, обращаясь скорее к себе, нежели к своему собеседнику, и мне показалось, что по его лицу пробежала мимолетная тень, как будто эта весть озадачила его сильнее, чем он хотел показать. Но он тут же продолжил: — По возможности не теряйте нас из виду, а если начнется шторм, налегайте на весла и разворачивайте нос против ветра. Тогда сумеете продержаться.

С этими словами он дал гребцам знак к отходу.

— А как же вторая шлюпка? — забеспокоился полковник, но мистер Харди наотрез отказался к ней приближаться, заявив, что ему и без того все ясно.

Полковник заворчал, но смирился; если решение мистера Харди и было кому-то не по нутру, все прикусили язык. Сейчас я склоняюсь к мысли, что пренебрежение полупустым спасательным средством стало нашей роковой ошибкой. Трудно было поверить, что этот Блейк будет продолжать расправу, а их знакомство с мистером Харди могло сыграть нам на руку. До сих пор удивляюсь, почему смолчала миссис Грант. Если она и собиралась вмешаться, ее, видимо, опередил полковник, изменивший направление разговора.