Шлюпка - Страница 57

Затем он показал Грете полученное мною письмо, в котором ее рукой было написано: «По мнению адвокатов, я вообще не должна с тобой переписываться, чтобы не создалось впечатление, будто мы в сговоре. Но передай миссис Грант, чтобы она не беспокоилась. Мы все знаем, что нужно делать!» — и спросил:

— Вы о чем-нибудь договаривались с остальными свидетельницами?

— Конечно нет, — ответила Грета.

Но профессионализм мистера Райхманна был настолько высок, что Грета могла говорить что угодно; сейчас ее отрицание дало ему повод обратиться к присяжным:

— Вы заметили, какую власть имели над этими женщинами Урсула Грант и Ханна Уэст? Почему же мы должны считать, что Грейс не поддалась их влиянию?

Кто бы мог подумать, что в последний момент здесь появится Аня Робсон, которая даст самые убийственные показания? В шлюпке она не делала ровным счетом ничего. Ни разу не взялась за черпак, не подошла ни к одному из больных, но, когда она признала это вслух, присяжные нисколько не возмутились, ведь на ее попечении был сынишка, Чарльз.

В начале процесса обвинитель представил суду макет шлюпки с просверленными в скамьях четырьмя десятками круглых отверстий, что позволяло разместить там тридцать девять условных фигурок. Фигурки были помечены фамилиями пассажиров, и он вручил несколько штук Ане, чтобы та расставила их в соответствии с нашим местонахождением в момент расправы над мистером Харди. Мистер Райхманн высказал протест против этих игр: он заявил, что отверстия создают ложное впечатление, будто такие шлюпки вмещают сорок человек, тогда как на этапе предварительного следствия он установил, что конструкция шлюпок не отвечала параметрам, указанным в проектной документации. После того как его протест был отклонен, Аня поставила фигурку Мэри-Энн рядом с моей. Нашла соответствующие дырочки для Ханны, миссис Грант и мистера Харди, а себя поместила прямо за спиной Мэри-Энн. «Они думали, я пустое место, раз занимаюсь только сыном, — высказалась она, — но я-то все видела», — и она принялась честить нас троих на чем свет стоит. Рассказала, как по приказу миссис Грант мы с Ханной избивали мистера Харди, пинали его по коленям и голеням, пока тот не рухнул прямо к нам в объятия. По ее словам, у Мэри-Энн случился глубокий обморок, но мы с Ханной вдвоем без труда одолели мистера Харди, у которого была серьезная травма руки. Аня была права только в одном: ее действительно считали пустым местом, но, если вдуматься, она сумела спасти сына и тем самым выполнила свое единственное предназначение.

Затем мистер Райхманн заставил ее признать, что я, в отличие от большинства женщин, не голосовала за вынесение приговора мистеру Харди. В ответ на дальнейшие вопросы ей пришлось сказать, что после гибели мистера Харди я вернулась на свое место рядом с Мэри-Энн и после этого фактически не общалась ни с Ханной, ни с миссис Грант. Кроме того, она заявила, что все время держала нас с Мэри-Энн в поле зрения и слышала многие наши разговоры.

— Что именно вы слышали?

— По-моему, у них вышла ссора: Мэри-Энн чуть не плакала. Но потом вроде помирились: в последние дни уже сидели в обнимку, только Грейс иногда отходила, чтобы помочь мистеру Нильссону держать курс. Между прочим, Мэри-Энн умерла на руках у Грейс. Видимо, Мэри-Энн попросила Грейс сохранить колечко, которое Роберт, ее жених, подарил ей при помолвке, и Грейс надела его себе на палец перед тем, как покойную Мэри-Энн опустили в море.

Последнюю часть ее показаний я выслушала с неподдельным интересом, потому что вся неделя, которая отделяла гибель мистера Харди от нашего спасения, слилась у меня в одну туманную полосу — я даже не могла понять, куда делась Мэри-Энн. Смутно помню какие-то свои мысли насчет того, что кольцо Мэри-Энн надо бы передать Роберту, но если я и сняла у нее с пальца золотой ободок, то, наверное, где-то потеряла, потому что у меня его нет — это точно.

Когда мы выходили из зала суда, на меня лавиной нахлынули все открытия того дня, и я сказала мистеру Райхманну:

— Это конец. Такие показания не оставляют нам шансов на оправдательный вердикт!

С каким-то тайным ликованием во взгляде он оттащил меня в угол коридора:

— О чем вы? Ее свидетельство по поводу голосования — это наш козырь! Миссис Робсон и Грета тоже оказались на высоте: они провели черту между вами и двумя другими ответчицами. Только почему вы сами не рассказали мне про Мэри-Энн?

— Что именно? — не поняла я.

— Что она умерла у вас на руках!

— Вероятно, так и было. Тот день начисто выпал у меня из памяти. Посмотрите мои дневниковые записи. В них есть все, что я помню. Вспомнила бы что-то еще — непременно записала бы, но последние дни для меня как в тумане.

— Хватит изображать из себя пассивную жертву, — бросил мистер Райхманн, застегивая плащ перед тем, как отправиться туда, где планировал провести вечер.

Впервые за долгое время распрямив плечи, я дождалась, пока он не разберется с пуговицами, и посмотрела ему в глаза как равная.

— По-вашему, я притворяюсь, мистер Райхманн?

Он выдержал мой взгляд, но тут же подмигнул со словами:

— Нет-нет, сегодня все прошло как по маслу.

Хотя он не ответил на мой вопрос, его слова почему-то меня окрылили и мы тепло распрощались, но я напомнила себе, что радоваться еще не время — надо сперва выйти на свободу.

— Вы, наверное, сейчас придете домой, к своей милой жене, и сядете ужинать, — сказала я, с горечью думая о своем несостоявшемся счастье с Генри.

— Боже упаси! — воскликнул он. — Жена была бы мне помехой.